Фото Марии Дубовской
225 лет назад родился Александр Сергеевич Пушкин. «Пушкин самоценен, Пушкин всеобъемлющ». Почему – рассказывает Марина Павловна Гребнева, доктор филологических наук, профессор кафедры общей и прикладной филологии, литературы и русского языка АлтГУ.
– Марина Павловна, литературу определяет или масса, или интеллектуальная элита. Однако Пушкин был любим всеми, хотя и от собратьев по перу ему доставалось. Процитируем слова Булгарина: «Он природный француз, служащий усерднее Бахусу и Плутусу, нежели музам». Почему, на ваш взгляд, и спустя два века мы восхищаемся гением Пушкина?
– Пушкин, с моей точки зрения, воплотил особенности национального сознания, национального характера. То есть то, что не имеет временных рамок и сохраняется в течение столетий. Творчество Александра Сергеевича, да и он сам, – уникальное явление, поскольку, с одной стороны, он неразрывно связан с русской литературной и культурной традицией, с историческими традициями, с другой стороны, он также неразрывно связан с народным духом, с народным сознанием, типом русского человека. Все это определило значение, роль пушкинского творчества в истории русской литературы не только XIX века. В этом смысле трудно переоценить значение творчества Пушкина. Есть ведь базовые представления о типе русского человека и русского национального сознания, представление русского человека об истории, чертах его характера. Думаю, что в творчестве Пушкина отразились особенности русского человека, его основных черт. Оттого и восхищаемся им.
– Пушкинское творчество настолько влилось в народную стихию, что появились даже мифы о самом классике. Например, будто бы Пушкин посоветовал Александру I отменить крепостное право или что он умер не на дуэли, а в темнице, что Пушкин – «угодник Божий». Можно ли сказать, что Пушкин стал национальным мифом в том смысле, что миф – это средоточие важнейших национальных ценностей и смыслов?
– Полагаю, народ творил и продолжает творить эти мифы. И важными в этом смысле для народа являются те люди, которые могут сыграть роль героя мифа. Но не всем выпадает такая честь. В этой связи то, что Пушкин фигурирует в этих мифах, – свидетельство признания русского народа по отношению к Пушкину и к тому, что сделано им для русского народа, для русской литературы. То, что его называют «угодником Божьим» – момент спорный, поскольку зрелое творчество Пушкина принято характеризовать как реалистическое. Это, кстати, вероятно, черта русского национального характера – мы достаточно реалистичные, прагматичные. Так получается, что пушкинские герои многообразны в своих проявлениях – они настоящие характеры! – и сам Александр Сергеевич многообразен. В реальной жизни он был человеком, которого сложно охарактеризовать однозначно как того же «угодника Божьего». Я думаю, в его творчестве можно найти примеры прямо противоположные. В ранний период своего творчества он испытал влияние и воздействие французской литературы, в частности творчества Вольтера, которого почитали безбожником, и в этой связи «угодник Божий» соотносится в творчестве и сознании Пушкина далеко не с богоугодными делами, скажем так. Как замечал Юрий Михайлович Лотман в книге «Сотворение Карамзина», мы исходим из того, что сохранилось в мемуарах, записках и реконструируем образы сами, но задача эта – чрезвычайно сложная. Более того, если иметь в виду то, что Пушкин был живым человеком и имел свой характер, то, вероятно, и идеалом в смысле какой-то мечты он не был, но, как и мы все, проявлял себя в разные периоды своей жизни по-разному.
– Как вы считаете, фраза «Пушкин – наше все» появилась благодаря тому, что в героях Пушкина люди находят себя? Взять хотя бы «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», «Капитанскую дочку» или «Евгения Онегина». Есть ли среди нас Белкины, Гриневы, Онегины, Ларины?..
– Если иметь в виду человеческие качества, человеческие свойства, которые отразились в персонажах Пушкина, то, наверное, да. Но это неизменно, это суть человеческая. И Пушкин в этом смысле проявлял интерес к этой самой сути человеческой: к поступкам, характерам. В том виде, в котором Александр Сергеевич изображает в своих произведениях, например, тип маленького человека, мы не встретим людей вживую, да и этот самый тип маленького человека изменялся в творчестве разных русских авторов. Я бы не сказала, что герои литературных произведений ходят вокруг нас. Но мы, читая эти произведения, приобретаем какой-то опыт, причем не эмпирическим путем, а проживая жизнь литературного героя. В этом отношении литературные герои – живы!
– В среде филологов и литературоведов бытует мнение, что Гарсиа Лорка – «испанский Пушкин». Что он сделал для испанского языка не меньше, чем «наше все» – для русского. И все же, если говорить о Пушкине: в чем именно заключается его влияние на русский язык, на русскую литературу?
– Пушкин по праву считается одним из создателей русского литературного языка. Наряду с Грибоедовым, Тургеневым, Чеховым . Язык Пушкина – тот язык, на котором мы с вами и говорим. А что касается литературы – в этом смысле он тоже всеобъемлющ. Пушкин относился к своему творчеству очень серьезно. То, что он внес вклад в развитие практически всех литературных родов, – вне всякого сомнения. Это касается лирического рода и лирических жанров. Внес он вклад и в драматический жанр благодаря «Борису Годунову», в которого он вдохнул народный дух, дух русской истории. Ко всему прочему, Пушкин стоял у истоков русского романа, русской прозы. Здесь можно вспомнить о повестях Карамзина, которые предвосхищают достижения Пушкина, но это и Пушкин тоже, прежде всего со своими «Повестями Белкина». Здесь можно вспомнить и Лермонтова, Тургенева, Толстого и, конечно, Достоевского. В жанре поэмы Пушкин тоже стал создателем целого ряда произведений, среди которых романтические «Южные поэмы», но среди них выделяют и стихотворные реалистические повести Пушкина – «Медный всадник», «Полтава». К тому же Пушкин создал роман в стихах. Поэтому в этом смысле вопрос о вкладе Пушкина в историю русской литературы и русского языка – риторический.
– В XX веке судьба популярности Пушкина была непонятна: с одной стороны, его объявили «нашим всем»: вспомним поэтов серебряного века, наследующих пушкинскую традицию. С другой стороны, бульварная литература 90-х, казалось бы, обесценила творчество классиков…
– Пушкину и результатам его творчества, как мне кажется, все равно, будут ли его нещадно хвалить или, напротив, необоснованно хулить. От этого ни самому Пушкину, ни его творчеству хуже не станет: Пушкин самоценен. Пушкин – явление в истории русской литературы, в истории русской культуры в целом. Поэтому, вероятно, как попытки восторгаться неумеренно, так и попытки неумеренно хулить не имеют отношения к реалиям этой самой «русской литературной действительности». Здесь вспоминается статья Юрия Николаевича Тынянова «Гоголь и Достоевский: к теории пародии», где Тынянов пишет, что Гоголь и Достоевский принадлежат к одной русской традиции, а вот что касается Пушкина – то здесь уже традиция совсем другая. Пушкина могли принимать, могли обходить, бороться с ним. Но – при явном преклонении перед ним. Здесь сложно что-то добавить, совершенно очевидно: можно было и не принимать, не признавать его, но преклоняться перед его гением приходилось. Время расставляет все на свои места: что-то пропадает бесследно, а что-то продолжает жить. Истинные ценности существовали и, я надеюсь, будут существовать, и, в том числе, они связаны с Александром Сергеевичем, с его творчеством, поскольку он – одно из воплощений русской литературы. Как мне представляется – Пушкин был также воплощением народа, он мыслил, чувствовал и говорил, как русский человек. Это привлекает и, надеюсь, и дальше будет привлекать внимание не только литературоведов.
Полина ШЕВЧУКОВА
