Литературовед АлтГУ Олег Ковалев – о солнце русской поэзии
6 июня – День русского языка и день рождения Александра Сергеевича Пушкина. О великом поэте
мы решили побеседовать с доцентом кафедры общей и прикладной филологии, литературы и русского языка АлтГУ, к. ф. н. Олегом Александровичем Ковалевым – лучшим преподавателем Института гуманитарных наук по итогам опроса студентов в 2024 году.
Пушкинистика
Когда я учился на филфаке в Алтайском госуниверситете, у нас курс по истории русской литературы первой трети XIX века читал Владимир Дмитриевич Морозов – один из основателей классического филологического образования в Алтайском крае. Среди классиков особое внимание он уделял Пушкину. Именно Морозов познакомил нас с пушкинистикой, научные основы которой заложил еще Павел Васильевич Анненков – литературный критик и историк, один из членов кружка Белинского. Если говорить о пушкинистике, то в системе литературоведческих дисциплин она занимает особое место. Пожалуй, последним великим исследователем из плеяды пушкинистов XX века был новосибирский ученый Юрий Николаевич Чумаков – выдающийся литературовед: в 1982 году он защитил докторскую диссертацию «„Евгений Онегин“ и русский стихотворный роман XIX — начала XX века: вопросы исторической поэтики и жанра». Понятно, что биография и творчество Пушкина исследованы подробнейшим образом. И сложно найти что-то сверхновое о Пушкине сегодня, в XXI веке. Современные исследователи часто обращаются к социологии литературы: самые интересные и значительные работы по пушкинской теме выходят именно в этой стремительно развивающейся области литературоведения. Возьмем, например, работу «Как Пушкин вышел в гении. Историко-социологические очерки о книжной культуре Пушкинской эпохи» Абрама Рейтблата. Книга вышла в 2001 году в издательстве «Новое литературное обозрение», в ней можно найти ответы на такие вопросы: «Кому и зачем нужен Пушкин?», «Русские “бестселлеры” первой половины XIX века», «Московская низовая книжность»… Абрам Ильич рассуждает и на темы, как люди пушкинского круга испортили репутацию Фаддею Булгарину, чем архивист отличается от остальных ученых, что такое социология литературы и почему текст создает не писатель, а множество других людей? (Подробнее об этом можно прочесть в материале «Абрам Рейтблат: «Философия – это не наука» научно-просветительского журнала «Арзамас». – Прим. автора).
Пушкин и «Современник»
Большинство читателей знает Пушкина как поэта и писателя. Но мы, журналисты, чтим его еще и как издателя, редактора, журналиста. Олег Александрович рассказал о значении пушкинского журнала «Современник» в истории журналистики.
Период издания «Современника» пришелся на 30-е годы XIX века. Созданию этого литературного журнала споспешествовало желание Александра Сергеевича получить свою гражданскую трибуну.
Тогда литературная критика не приобрела еще того статуса, который обеспечивал ей широкую известность, популярность, влиятельность. Еще Николай Михайлович Карамзин – издатель «Вестника Европы», отмечал, что публицистическая критика в России только-только зарождается, что она – не суть критика литературная. И в каком-то смысле это было хорошо, потому что литераторы чувствовали себя вольготно, ощущали дух свободной воли и писали, не взирая на общественное мнение. С другой стороны, общество нуждалось в опытном читателе – критике, благодаря которому можно понять, кого стоит и не стоит читать, цитировать, вообще знать.
Кстати, и сам Пушкин не избежал литературной критики. Вспомним, как Виссарион Григорьевич Белинский в своих отдельных критических опусах утверждал, что Пушкин – выдохся, ругал «Повести Белкина». Но в то же время отмечал прозорливость Александра Сергеевича, его блистательный роман в стихах «Евгений Онегин». Другой критик, Николай Александрович Добролюбов, некоторые стихотворения Пушкина, например «Я вас любил…», причислял к «альбомным побрякушкам».
Но спустя полвека, в конце XIX века, современники уже признавали Пушкина литературным гением. Решающую роль в этом сыграл Достоевский. 8 июня 1880 года в Обществе любителей российской словесности Федор Михайлович торжественно произнес: «Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но Бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
Что любопытно: сам Пушкин свою роль в литературе обозначил в стихотворении «Памятник». Помните? «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, / И назовет меня всяк сущий в ней язык, / И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой / Тунгус, и друг степей калмык». Можно сказать, что Пушкин очень дальновиден, он чувствовал, насколько сильно в ближайшие десятилетия изменится роль литературного журнала, роль литературной критики, роль самих издателей и журналистов. Но, к сожалению, он не успел развернуться, выражаясь современным языком, в издательском деле: очередная дуэль затмила солнце русской поэзии. Когда уже Некрасов и Панаев издавали журнал «Современник» – с начала 1847-го до середины 1866-го, они ощущали ту высокую и, надо заметить, благородную миссию, возложенную на литературных критиков его создателем Пушкиным.
Музыка Пушкина
Многие произведения Александра Сергеевича Пушкина положены на музыку. У Бориса Михайловича Гаспарова есть такая книга: «Пять опер и симфония: слово и музыка в русской культуре». В ней он рассказывает про литературоцентризм русской культуры. И говорит о том, что нигде, ни в одной другой культуре не было такого частого обращения композиторов и музыкантов к текстам одного человека, как это было и есть у нас. Действительно, очень сложно найти произведение Пушкина, которое бы не было сыграно или спето. Оперы, балеты, романсы… Причем «Евгений Онегин» Чайковского – более известен, чем сам роман. Как и «Борис Годунов» Мусоргского.
Пушкинский канон
Почему Пушкин – наше все, почему он стал неким литературным центром, точкой отсчета и для писателей и для читателей? И правда, это ощущается во всем. В народе – прежде всего в поговорке: «А кто виноват? Пушкин?» И в том, как много улиц в городах России названо его именем, и даже сам город – Пушкин (до 1918 года – Царское Село). И в том, что один из лучших музеев в России, который до революции носил имя Александра III, теперь Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Это обусловлено прежде всего канонизацией Александра Сергеевича именно в тот момент, когда русская культура нуждалась в пантеоне советских классиков. Да, Пушкина канонизируют в советскую эпоху. Эта канонизация, так скажем, была исторически объективной, вызванной творчеством самих этих писателей. И в то же время – субъективной, так как литературный процесс неотъемлем от личностных предпочтений, в том числе идеологических. К слову, фигура Пушкина в этом смысле очень подвижна для различных идеологических пертурбаций. Как и фигура Ленина, она стала неким идолом, но, правда, идолом более живым, лишенным абсолютной святости. В любом случае речь идет не о том, что Пушкин – не гений. Речь о том, что у каждого писателя – своя литературная репутация. Она формируется при жизни, а после смерти меняется. Известно, что современники к Пушкину применяли эпитет «гениальный», о его гениальности говорили. Но что примечательно: та аудитория, те читатели, которые его знали, была небольшой. Сегодня, конечно, дела обстоят иначе.
Парадокс Пушкина
В XIX веке перед литераторами стояла творческая задача обогатить отечественную литературу европейским художественным опытом. И Пушкин тут лучше, чем кто-либо из других авторов, эту потребность удовлетворил. Александр Сергеевич в силу своей, по выражению Достоевского, «всемирной отзывчивости», широкого кругозора наделял нашу литературу самыми разными чертами. Пушкинский «Борис Годунов» – освоение шекспировского опыта, «Южные поэмы» – освоение байронической ветви литературы, как и «Евгений Онегин». Да, он не ограничивался какой-то одной культурной традицией, ему было интересно все. Из иностранных языков Пушкин лучше всего знал французский, но, испытывая интерес к английской литературе, он изучал английский – и открыл для себя поэта Уильяма Вордсворта, относимого к «Озерной школе». Кстати, стихотворение «Вновь я посетил…» – отклик на стихотворение Вордсворта. Слышатся в пушкинских творениях и отголоски Лоренса Стерна, о чем писал, например, Юрий Владимирович Манн, крупнейший специалист по русской литературе и критике XIX века. Сама форма «Евгения Онегина», свободные переходы от повествования к комментарию, обращению к читателю, рассуждения – английская линия, намеченная еще Генри Филдингом, основоположником реалистического романа, и Стерном. Если же говорить о русских – допушкинских классиках, то это Жуковский, Батюшков. Для Пушкина было очень важно, что на раннем жизненном этапе его поддержал и оценил сам Державин! А Гоголь, Лермонтов, Тургенев, Достоевский, Толстой – они уже в какой-то мере наследовали самому Пушкину. Казалось бы, Толстой как прозаик от Пушкина отличается очень сильно, он не пишет так лапидарно. И в то же время, когда Лев Николаевич очень долго не мог придумать, как начать «Анну Каренину», он, прочтя незавершенный отрывок Пушкина – «Гости съезжались на дачу», понял, как именно следует начать. Надо быть действительно гением, чтобы охватить неохватное. Но парадокс в том, что для западного читателя фигура Пушкина не культовая, там больше знают и цитируют Достоевского, Толстого. А отдельные пушкинские шедевры – труднопереводимы. Например, «Я вас любил…» – строчки, очень понятные русской душе, для зарубежного читателя туманны.
Мнение
Считается, что Пушкин – создатель русского литературного языка. Наверное, это так, но не совсем. Потому что не он один участвовал в этом процессе. Большую роль сыграл «западник» Н. М. Карамзин. Пушкин его поддержал, да, он поддерживал сторонников европеизации языка, а не архаистов. Но среди его друзей были и сторонники архаизирующей тенденции – Кюхельбекер, например, который блестяще владел церковнославянской лексикой. Что сделал лично Пушкин? Он сформировал гибкость русского языка, так как понимал, что ему требуется развитие лексического и грамматического пласта, которое бы позволило свободно писать на этом языке, то есть выражать мысли предельно точно и метко.
Блиц
Любимое произведение Пушкина?
– Конечно, «Евгений Онегин» – это удивительный текст, который хочется цитировать. При этом просто сказать «люблю Пушкина» будет неправильно. Я живу им…
Любимое перевоплощение Пушкина в других искусствах?
– В детстве на меня сильнейшее впечатление оказала декламация стихотворений Пушкина Иннокентием Смоктуновским. Ни Лановой, ни Казаков, ни Качалов не производили такого впечатления. А затем – яркий фильм «Маленькие трагедии» Михаила Швейцера. Когда он вышел, мне было лет 10–11. Но многое запечатлелось в памяти: эпизод пира во время чумы, музыка Шнитке, Сальери в исполнении Смоктуновского. А в музыке – «Борис Годунов» Мусоргского. «Я помню чудное мгновенье» в музыкальном воплощении Глинки, по моему мнению, идеально. «На холмах Грузии лежит ночная мгла» Римского-Корсакова, «Наташа» Свиридова. Постановка «Евгений Онегин», которую привозил в Барнаул Театр им. Евгения Вахтангова.
Любимый герой Пушкина?
– Моцарт из «Маленькой трагедии». Это такой двойник Пушкина. Да, моцартианство было в Пушкине – или у Пушкина.
Дмитрий ГЕРАЙКИН
