Геннадий Васильевич, доктор педагогических наук, почетный профессор АлтГУ. Профессор ушел из жизни 26 января.
Родился 27 мая 1947 года. Работал в нашем университете с июля 1974 года по 2016 год. Возглавлял кафедру математического анализа, затем кафедру дифференциальных уравнений, работал проректором по международному сотрудничеству, деканом математического факультета, проректором по учебной работе, в 2006-2011 годах первым проректором по учебной работе.
Предлагаем вашему вниманию интервью 2007 года с ним:
Люблю обязательных людей
На днях научно-педагогическая общественность отметила 60-летие первого проректора по учебной работе ЛГУ, кандидата физико-математических наук, доктора педагогических наук, профессора Г.В. Лаврентьева, одного из основателей математического факультета университета. Мы встретились с Геннадием Васильевичем в его кабинете и попросили поделиться своими мыслями и воспоминаниями с связи со знаменательной вехой его жизни…
Геннадий Васильевич, фамилия у Вас академически знаменитая… Чьих корней будете?
– Родом я с Алтая. Предки в третьем поколении (прадеды) приехали по материнской линии с Курской области, а по отцовской – из г. Мичуринска (Козлова) в 1905 году. Бабушка рассказывала, как они приехали на повозках и поселились в Угловском районе. Родился в с. Шадруха. Оно было большое – 5 тысяч жителей, постепенно уменьшалось, сейчас там порядка 2 тысяч осталось. Климатическая зона интересная – ленточный бор. Постепенно пойма высыхала, озеро пересыхало и наконец совсем высохло. Сейчас открытой воды уже нет, вода берется из подземных источников.
– Расскажите о самых ярких детских впечатлениях… Голодали?
– Основные воспоминания связаны не с голодом. В деревне, особенно алтайской, кто работал, не голодал. Были молоко, мясо, хлеб, картошка, овощи, грибы, ягоды лесные, – это всегда было в достаточном количестве. Не было лишь ширпотреба – от одежды и до сладостей, – того, что продается в магазинах. Практически жили натуральным хозяйством. Мама сама шила рубашки и брюки… Впрочем, ситуация очень быстро менялась в течение 50-х годов.
Моя мать работала в селе учительницей, а отец – лесником. Только в 53-55 гг. его мобилизовали поднимать целину, но вскоре он вернулся. Работал в лесхозе.
– Какие детские впечатления, события остались в памяти и могли повлиять на дальнейшую судьбу?
– Начиная с класса пятого-шестого, как правило, все дети привлекались к сельхозработам: прополки, обработка лесополос. Два или три сезона проходила с лесхозе таксация лесов (разбивка по квадратам). Эту работу выполняла команда геодезистов из Ленинграда. Это были люди с высшим образованием. Они нанимали подростков, которые им помогали. Тогда я впервые столкнулся с людьми достаточно образованными, которых в деревне нельзя было встретить. Это подвигло меня на дальнейшее обучение, пробудило тягу к знаниям.
В нашем селе можно было только окончить семилетку. Поэтому я уехал в Новосибирск и обучался в только что открытой новой школе. Это был большой плюс: новый коллектив, новые классы. Я там окончил школу с серебряной медалью. Хотел стать летчиком. Для этого нужно было идти или по военной линии, или поступать в институт. По военной не получилось – мне было только 16 лет. Поэтому решил поступать в Киевский институт гражданской авиации. Но… У меня в классе были два приятеля, которые увлекались олимпиадами. Они меня уговорили поехать в НГУ на день открытых дверей. Только что был запущен новый учебный корпус университета в 1963 году. Там впервые увидел М.А. Лаврентьева. И поставил в качестве одного из приоритетов вот эту область знания. Поскольку вступительные экзамены в НГУ проходили в июле, решил себя попробовать. Тогда медали в расчет не принимались, и мне пришлось сдавать 5 экзаменов: две математики, физика, немецкий и русский. Прошел конкурсный отбор и уверенно поступил на мехмат НГУ. И тут сработал инстинкт самосохранения. Решил больше никуда не ехать и не испытывать судьбу. Неожиданно приехал домой. Помню удивление родителей, когда прибыл и подал им справку о поступлении. Родителей порадовало, что я не уехал в Киев. Все решения по учебе принимал самостоятельно. Это был мой осознанный выбор.
– А с академиком Лаврентьевым познакомились?
– В процессе обучения… На третьем курсе, после 5 семестра, проходил выбор специализации. В этот момент приехал в НГУ В.Н. Монахов, который только что защитил докторскую диссертацию. У него оппонентом был М.А. Лаврентьев. Он его и пригласил на работу, дал ему лабораторию и кафедру теоретической механики. У меня в процессе учебы успеваемость была разная, но 5-ю сессию я сдал на одни пятерки. И меня порекомендовали В.Н. Монахову для набора на специализацию. Так я связал свою судьбу с академиком Монаховым. Он стал моим учителем. У него я написал дипломную работу, потом он меня взял в аспирантуру. В 1968 году защитил дипломную. В то время началась пора призывов выпускников на базы слежения за спутниками. Нас брали в Приозерск, на Балхаш. Я был здоров и прошел медкомиссию. И должен был ехать на 2 года. В.Н. Монахов пошел к Михаилу Алексеевичу Лаврентьеву и попросил походатайствовать за меня. Академик замолвил словечко перед генералами из Генштаба, которые в это время приехали на экскурсию в Академгородок, и я стал учиться в аспирантуре.
Когда Вы осознали, что за Вашими плечами одна из ведущих научных школ?
Это было ясно в самого начала. Вся специализация проходила на базе академических институтов. Сама атмосфера была такова, что для нас кафедрой был НИИ. Общение было демократическим, без снобизма. Были совместные выезды на природу, спортивные игры.
К спорту Вы приобщились именно тогда?
Нет. Спортом я начал заниматься с первого курса. Восемь лет занимался боксом – до окончания аспирантуры. В тяжелом весе.
Какой вид спорта помогает в учебе, содействует развитию умственных способностей?
Любой вид спорта полезен, если он не переходит в профессиональный. Индивидуальные виды спорта развивают личностные характеристики, а игровые виды больше вырабатывают чувство команды. Сейчас жалею, что не занялся тогда или волейболом, или баскетболом.
Анекдот про боксера, у которого спрашивают: «Зачем вам голова?», а он отвечает: «Я в нее ем» – это не про вас…
Нет, спорт действительно мне помог. Уже став взрослым, понял, что многие успехи в жизни получил благодаря занятиям спортом: развил координацию движений, силу, ловкость, реакцию. Ни минуты не жалею, что занимался.
В жизни не пригождалось?
Нет. Я человек мирный. Разбираться с помощью кулаков – это неправильно.
Как сложились судьбы сокурсников?
У нас на мехмате училось три группы. Из этих 75 человек до выпуска дошли две группы, из них человек 20 наших, остальные – переводные из других вузов. В это время НГУ брал из других вузов на дообучение со второго-третьего курсов. Отсев был страшный. Три двойки получил – и все. Хотя обстановка была доброжелательная. Во время экзамена запускали сразу человек 30. Студенты сидят готовятся, а экзаменаторы по аудитории ходят разговаривают. Экзамены длились часов по восемь. Но практически все выпускники стали кандидатами наук, а более половины из них – докторами.
Кто Вас пригласил в АГУ?
Это было в начале 1974 года. Мы уже 3-й год работали во Владивостоке, куда попали по распределению. Встала серьезная проблема со здоровьем у жены. Она из Средней Азии, а во Владивостоке климат ужасный, сырой. Ее замучили легкие. И мы приняли решение уезжать. В январе я поехал на конференцию в Калининград. На обратном пути остановился в Новосибирске, зашел к Валентину Николаевичу Монахову. Он назвал ряд вузов – в Новосибирске, Омске, Тюмени, Кемерово, Красноярске и Барнауле – где были вакансии преподавателей. Многие из этих вузов тогда только образовались. Пединститут в Новосибирске мне не понравился. Решил съездить на родину – на Алтай. И без приглашения приехал в Барнаул. Утром пошел в университет – попал к А.П. Бородавкину. Познакомились. Поговорили. Он повел меня к Василию Ивановичу. После беседы они сказали: «Мы вас ждем». Они пообещали: «Квартиру обменяете или не обменяете – мы вам дадим». Но я все же обменял на двухкомнатную, а через несколько месяцев дали мне квартиру, как и обещали. Там сейчас и живу.
Факультет становился с Вашим участием?
Я был второй, кого приняли из математиков. Так здесь и работаю – кроме командировки в Алжир. Я возглавил первую математическую кафедру – матанализа. Потом начали делиться. Вторая кафедра была алгебры, третья – ТКПМ. Первый набор был в 1974 году. Факультет назывался ФЕН (естественных наук). По правилам, факультет создавался при наличии 250 студентов дневного набора. Мы на эту цифру вышли после 4 курса. Первый выпуск делали уже отдельным факультетом. У меня уникальный в нашем университете опыт по созданию трех кафедр: 1) матанализа, 2) дифференциальных уравнений и 3) педагогики и психологии высшей школы и образовательных технологий.
Интересный факт Вашей биографии – Алжир. Как это все получилось? Ведь были советские времена…
Частично дело случая, с другой стороны – черта характера, хотелось что-то в жизни изменить. Пришла разнорядка в университет, в ней предлагалось принять участие в конкурсе на работу за границей. Основное препятствие было – языковая подготовка. Сейчас жалею, что выбрал франкоговорящую страну, лучше бы англоговорящую. Но решение принималось с учетом интересов семьи. Выбирали место, где была советская школа. Таких было всего три страны. Когда было принято решение, предложили три города по обучению языку: Киев, Москва и Ленинград. Я остановился на Киеве – там была более интересная языковая школа, обучение шло от научных основ языка к практике. С 1984 по 1985 год жил в Киеве. То было кошмарное время. Когда тебе под 40, начинать изучение языка с нуля – непросто. Шесть дней в неделю – один язык. Год пришлось потратить. Слава Богу, за год до Чернобыля оттуда уехал. И все же время было хорошее, я не жалею. Одним из импульсов к дальнейшей научной работе стала именно языковая подготовка.
В 1986 году поехали в Алжир, г. Аннаба – почти напротив Италии. 300 тысяч жителей, великолепный климат, рядом – металлургический комбинат, второй в Африке. Там была и школа для детей советских специалистов. Накануне летом около 2 месяцев пробыл на юге Франции, в г. Монпелье, где осваивал практические навыки французской речи. Ходили по городку, общались, ездили на экскурсии. Когда с октября начал вести занятия, было трудно. Только в декабре однажды ночью проснулся и понял, что могу спокойно говорить по-французски, не задумываясь, как и что сказать. А аудитория там составляла человек 300. И, самое главное, я их стал понимать.
Какой опыт Вы приобрели?
Язык – это один плюс. Знакомство с другой образовательной системой – это другой. Кругозор расширился – третий. Там впервые стал работать с компьютером. К новаторству возникает интерес. Это заслуга того периода.
Взаимоотношения местного и советского населения?..
…Были нормальные. Местное население относилось к нашей стране нормально.
Попутешествовать удалось?
Да. На второй год приобрел машину «Фиат» и на ней ездили. Все Средиземное побережье объехал. Была поездка по Сахаре.
Как студенты?
Есть разница в сравнении с нашими в менталитете. У них все, кто сдал экзамены, имеют право учиться в вузе. Но отсев на первом-втором курсе составляет 50 процентов. Очень жесткая система аттестации. Все экзамены в письменной форме. Списывание приравнивается к воровству. За это исключают без права восстановления. Наша борьба со списыванием – это цветочки.
В связи с чем Вы заинтересовались проблемами педагогики?..
Когда работал в Алжире, впервые познакомился с технологией модульного обучения. За рубежом она прижилась гораздо раньше. Использовалась в основном для обучения рабочим профессиям. Элементы этой системы использовались в Алжире, и я их испытал на себе. Когда вернулся из Алжира в 1989 году, у нас как раз начался эксперимент в рамках Министерства образования РСФСР по модульно-рейтинговой системе. В числе 2-3 вузов в нем принимал участие и наш университет. Был создан центр, во главе этого движения стояли два человека – я и А.И. Галочкин. С этого момента началось мое вхождение в педагогическую проблематику. Появились первые публикации, потом монография, которая получила гриф УМО. Из общего числа 30 книг половина – по педагогике. Публикации накапливались, встал вопрос о докторской, которую в 2001 году и защитил.
Вы интуитивно ощущали, что к идее непрерывного образования рано или поздно придем?
Когда начинаешь задумываться над тем, какой путь проходит человек, то понимаешь, что на всех этапах надо учиться. Довузовская подготовка, вузовское образование, аспирантура, докторантура, послевузовская подготовка… Эта идея пришла сама по себе. Будучи деканом, организовал математический лицей одним из первых в вузе. Когда стал проректором, серьезно занялись проблемой послевузовского образования – дополнительного педагогического – при смене стандартов первого и второго поколений, когда у нас из стандартов практически ушла преподавательская профессия. Возникла проблема, когда специалиста подготовили, а приложения в области образования у него не было. И тогда возник факультет педобразования. Наш университет обладает уникальными кадрами во всех областях. И не использовать такой потенциал просто грех.
Какие ценности для Вас главные в жизни?
С возрастом меняются ценностные ориентиры: человек не может быть одинаковым все время. В молодости многое завязывается на друзьях, постепенно с возрастом меняются ориентиры в сторону семьи. Но вот дети подросли… И после 50- ти основной упор делается на
работу, начинает доминировать профессиональный интерес. Я написал больше 30 книг – много времени уходит на это.
У Владимира Высоцкого есть песня: «Я не люблю…». А что не любите Вы в людях?
Главное, что не люблю – если человек сказал – и не сделал. Сам стараюсь быть пунктуальным, скрупулезным в делах. И того же жду от других. Если дал слово, стараюсь его выполнять. А вот если человек не сделал не потому, что не смог, а просто забыл или еще что – это раздражает. Ты лучше скажи, что не сможешь этого сделать.
Ваша богатырская стать откуда?
Наверное, от родителей. Отец был высокий и крепкого телосложения. Он 5 лет отслужил на Амуре (Халхин-Гол). Только вернулся – началась финская, его снова забрали. Только оттуда вернулся – началась Великая Отечественная. Он ее прошел от звонка до звонка, артиллеристом на «сорокапят- ках», на передовой.
Есть такое мнение, что математики «по определению» косноязычны. Вы же производите впечатление ритора…
Это скорее всего от чтения. С детства очень любил читать. Вся школьная и деревенская библиотеки были мной прочитаны «от» и «до». Когда учился в Новосибирске, библиотека им. Н.В. Гоголя была моим любимым местом: утром уходил в школу, после школы заходил в библиотеку и там сидел до вечера. Прочитал Фенимора Купера, Стивенсона… – всякую приключенческую литературу.
А телевизор смотрите?
Редко, в основном, новостные программы.
Удается ли сейчас почитать?..
Удается. Из художественной предпочитаю больше детективный жанр. Мне интересно следить за интригой событий. И все же больше приходится читать профессиональную литура- туру.
Музыку слушаете?
После того, как познакомился на хорошем уровне с французским языком, стараюсь слушать французских певцов. Хочется сохранить знание языка.
Фильмы?..
Хотя сериалы не смотрю, но меня увлекло «Кадетство». Этот сериал понравился своей жизненной правдой. Есть, конечно, навороты. Но много и верного.
60 лет – это возраст мудрости. Какие цели ставите перед собой?
С точки зрения познания сейчас надо больше отдавать, чем получать. За титулами гнаться уже смысла нет. Есть еще лет 10, чтобы поработать с пользой для университета и для страны.
Беседовали С.А. Кушвид и В.Ф. Клименко
