Фото Марии ДУБОВСКОЙ
Выпускница АлтГУ Ирина Волченко получила психологическое образование, когда оно только зарождалось на Алтае. И до сих пор верна выбранной профессии. Не так давно наш корреспондент испытала волшебную силу психологического искусства на себе. Работает! А еще те, кто учился во второй половине 90-х, знают Ирину как хозяйку студенческой гостиной. О ее прошлом, настоящем и будущем в профессии – наш материал.
– Ира, давай начнем с воспоминаний. Я тебя помню прежде всего по студенческой гостиной. Расскажи, пожалуйста, как родилась ее идея и что это был за проект.
– На факультете социологии была студенческая администрация (еще до Лиги студентов. – Прим. авт.), и мне было очень интересно, что студенты могут что-то решать и делать сами. И вот, когда мы генерировали идеи, наша активистка Инга Петерсон предложила проводить встречи студентов с преподавателями в неформальной обстановке, где можно было бы задать те вопросы, которые не задашь на лекции. Но сама она реализовывать эту идею не захотела. Тогда вызвалась я: у меня всегда было желание объединять, организовывать людей, были задатки к этому. Помещение нам предоставил Государственный молодежный информационный центр (ныне библиотека имени В. М. Башунова): проведение подобных мероприятий было и им в копилочку заслуг. Эти встречи стали быстро востребованы и интересны для студентов. И преподаватели живо откликались на наше предложение. Получались теплые неформальные беседы за чашкой чая, которые давали возможность лучше познакомиться и сблизиться преподавателям и студентам. Помню, как я, младшекурсница, волновалась, приглашая на эти встречи старших товарищей. Надо было зайти в поточную аудиторию и сделать объявление, и это был своеобразный урок публичного выступления. Я до сих пор помню некоторые встречи: с М. Я. Бобровым, С. И. Григорьевым, Н. Чистяковым, Н. Г. Яновой, Т. В. Дубининой и др. На пятом курсе я передала это дело другой девочке. Но как долго оно продержалось, я не знаю. А организаторские задатки, которые проявились тогда, я по сути, продолжаю реализовывать всю свою профессиональную деятельность, организуя учебные курсы, психологические и творческие мероприятия.
– Я училась тогда на социологии, но историю психологии мы тоже изучали. Помню психоанализ, гуманистическую психологию, когнитивную, экзистенциальную, гештальт-терапию. А вас какой психологии обучали? И какие направления популярны сегодня?
– Насколько я вижу, психология сильно продвинулась с наших студенческих времен. По-моему, каждое направление достаточно популярно. Я могу сказать только про то, что мне ближе, что я освоила и применяю в своей практике. В годы учебы у нас практически не было курсов, на которых бы нас обучали конкретным техникам. У нас была академическая университетская программа, курс по индивидуальному консультированию, который вела И. А. Ральникова (Демина). Е. И. Мухачева начала внедрять гештальт-терапию уже на последнем курсе. И после окончания университета я пошла глубже изучать этот метод, это база моей практики, ключевое. Потом мне стало тесновато в гештальте и я начала расширять свои профессиональные горизонты: появились арт-терапия, звукотерапия с тибетскими чашами, голосовые практики. Потом я освоила метод расстановок, системной семейной терапии. И везде была востребована моя организаторская деятельность: договариваться, приглашать мастеров, тренеров разных направлений, для собственного обучения и обучения других. Этим я продолжаю заниматься.
– В шапке профиля в ВК у тебя написано: психолог с 2000 года. Судя по всему, в профессии ты состоялась. А чему тебя научила работа с людьми?
– Некоторые бонусы психология, конечно, дает. Я общаюсь с предпринимателями, со специалистами разного профиля, которые не имеют отношения к психологии, но при этом в своей деятельности взаимодействуют с широким кругом людей. И вижу разницу. Психологическая практика учит по-особому выстраивать контакт. Это такой позитивный «побочный эффект». Я заинтересована слышать человека. Если что-то пропустишь и по-своему поймешь, будет меньше доверия и меньше результата. Поэтому я даю человеку сказать, делаю паузы, задаю уточняющие вопросы, имею смелость задать какой-то дурацкий, нелепый вопрос, если он нужен для лучшего понимания и развития нашей беседы. Люди, не имеющие отношения к психологии, часто говорят лишь бы сказать и не имеют цели услышать другого. А важно всем дать место: и себе и собеседнику. И это становится не только профессиональным интересом и навыком, но и человеческим.
– Всегда ли получается коммуникация у психолога?
– Наверно, определяющим фактором здесь становится степень близости. Если мы общаемся на уровне формально-социальном с определенной дистанцией, то проблем нет. Как только дистанция сокращается и ты выстраиваешь личные отношения, например, с клиентами появляется нотка дружественности, они хотят выйти на какой-то диалог, тут уже смотришь, как и насколько можно дистанцию сократить. Сложнее в сугубо личных отношениях. Не всегда, даже если применить все свои навыки и знания психологии, удается построить отношения такими, какими бы хотелось. Потому что у человека внутри проходят свои процессы, в которые невозможно влезть и исправить так, чтобы все было прекрасно и замечательно. Тем более в личных отношениях ты не можешь быть для него психологом. Нужны какие-то шаги и усилия с его стороны, а он их по своим каким-то причинам может не делать. Я могу влиять на человека своим участием ровно настолько, насколько он может это взять, учесть и воспринять. Я иногда вижу, как реально нужна человеку психотерапия, как люди получают раны в каких-то отношениях, которые остаются непроработанными, в тех же отношениях с родителями, что тянется с детства. Но человек может не воспринимать мою информацию об этом, а на одном своем ресурсе я не могу сделать контакт гладким, гармоничным.
– А психологу нужен психолог? И всем ли нужен психолог?
– Я наблюдаю некое расслоение в обществе: на тех, кто уже попал «в добрые руки» психолога, и тех, кто сопротивляется и не видит в этом ценности. Первые – это люди, которые больше про себя знают и по-другому выстраивают свои контакты и немного по-другому мыслят, у них шире восприятие. Они более внятные, четкие, определенные, свободные, уверенные, с ними легче. А у вторых много сопротивления, они все время борются с чем-то (в том числе с тем, чтобы пойти к психологу). В жизни мы постоянно чем-то загружаемся, а когда человек приходит к психологу, он это выгружает, у него становится больше сил, энергии, свободного пространства для внутренних «файлов». И не надо копить то, что приведет к кризису или болезни, с чем будет сложнее, дольше и дороже справляться. К счастью, сейчас все больше людей понимают это. Психологам тоже показана работа с психологом, хотя я считаю, что это должно быть по потребностям. Мы все сталкиваемся в какие-то моменты с ограничением своих ресурсов, потому что трудно увидеть ситуацию, находясь внутри нее. И даже когда люди, видя со стороны, дают нам обратную связь, мы не всегда готовы к ним прислушиваться. Поэтому психологам самим необходимо ходить на личную терапию, чтобы высветить свои внутренние грани и процессы и иметь больше сил для помощи другим.
– Сейчас психология как профессия очень популярна. Рынок образовательных услуг предлагает годичные и даже трехмесячные курсы. А как долго надо учиться, чтобы стать психологом? Все ли могут ими быть?
– Я когда-то услышала фразу: «Психология – это профессия всей жизни». Ее постоянно осваивают. Когда ты получил диплом, ты не психолог еще от слова совсем. Когда ты поработал, пообщался с людьми и начал видеть свои ограничения, что-то понимать про людские задачи и чувства, тогда ты начинаешь маленечко разбираться в теме. Хорошо, если есть природные качества, – это к вопросу, все ли могут стать психологами. Легче тем, у кого есть чуткость, природная интуиция, коммуникабельность, харизма, которая позволяет вызвать доверие человека. Академическая составляющая, которую дают в вузе, это база и основа, но ее очень мало. Дальше сам начинаешь интересоваться, например, гештальт-терапией, психодрамой, экзистенциальной терапией, телесной терапией. Я за широту инструментария, потому что не знаешь, с чем человек придет и что именно ему поможет. И очень большой вес имеет твой личный жизненный опыт и твоя личная проработка, когда ты сам прошел через разные жизненные ситуации и знаешь, какие чувства могут в них появиться, какие установки вскрываются и как можно расширить их репертуар. Очень хорошо видно и слышно психолога с опытом, новички опираются на старание и книжные знания. Но, конечно, старания в психологии недостаточно, даже если ты так старался, что был круглым отличником в учебе. Из этого напряжения ты ничем не поможешь человеку, другое дело в состоянии «плавали – знаем». Конечно, психолог не может пережить все, чтобы помочь каждому. Но тем не менее из своей практики он берет ситуации, которые может дальше использовать. Но тут есть и свои нюансы. Скажем, проекция, когда мы переносим свой опыт на другого человека, а у него это не так работает. Можно делиться: у меня это было вот так. И внимательно отслеживать, найдет ли это отклик у человека или его ситуация про другое. В случае если найдет, он начнет выходить из своего узкого восприятия, видеть, как подобные ситуации могут разрешаться другим способом.
– Какие профессиональные горизонты видишь для себя?
– Сейчас очень популярным становится онлайн-формат. И я бы тоже могла запустить свой курс, сделать что-то важное на более широкую аудиторию в онлайн-формате. Но есть свои нюансы: холодная аудитория. И здесь такой интересный момент, который стыкуется с профессиональным мастерством: как ты можешь преподнести себя, заинтересовать других, вызвать доверие у тех, кто тебя совсем не знает. С другой стороны, это маркетинговые знания и этим должен заниматься специалист. В это нужно вкладываться. А в целом в своем профессиональном развитии я прошла уже несколько стадий. Сначала много работаешь только для опыта, в том числе и без оплаты. Потом появляется некоторая уверенность в своих силах и умениях и начинаешь повышать цену, понимая, что ты можешь профессионально помочь людям. А следующая ступенька – когда хочешь помочь уже большему количеству людей, передать свои знания, хочешь выйти за пределы своего города, чтобы обучать людей тому, что умеешь, а не просто быть практикующим психологом, написать книгу. Мне нравится проводить выездные мероприятия, например в Горном Алтае, в этом году планируем выезд в Абхазию. Я буквально сегодня поймала себя на мысли, что нет ничего невозможного, что уже есть ключевой навык коммуникации, опыт, признание людей, уверенность (при понимании, что все знания вместить невозможно). Это такой драйв от своего состояния «я могу», который позволяет ставить и решать интересные и сложные задачи.
– Давай пофантазируем. Если бы у всех было психологическое образование…
– Классный вопрос! У меня он стоял, когда я находила свое место в профессиональной среде. Когда ты входишь в профессию, перед тобой уже есть мастера с богатым жизненным и профессиональным опытом, которым ты смотришь в рот и думаешь: «Вот это да! Вот каким должен быть психолог». Но все психологи разные. У каждого человека свой набор качеств, он как кристалл с разными гранями, и эти грани интегрируются с накопленными профессиональными знаниями и навыками и тоже получается уникальный узор, не такой, как у твоего авторитетного коллеги. И когда ты синтезируешь свои знания, профессиональный опыт, накладываешь на личностную структуру и признаешь свою уникальность, тогда понимаешь, что не можешь быть таким же, как твой авторитет, и тогда в какой-то момент происходит отстройка от коллег. Я хорошо помню этот момент, когда уже хочется самостоятельности мышления, когда хочешь опираться на свои резервы и силы, без оглядки, что про меня подумают и скажут коллеги. Это творческий процесс, как и сама жизнь. И если каждый человек будет иметь психологическое образование, он будет уникален, но не идеален, иметь свою харизму и ограничения и будет взаимодействовать со своей ступеньки развития, так что вряд ли будет идиллия. Но толерантность к точкам напряжения, конечно, была бы другой. Например, сейчас много разводов, чуть что не так – пошли разводиться. А психологические знания бы направляли на поиск оптимального решения, иных способов и средств взаимодействия. Ведь есть ценность в том, что люди встретились и прожили вместе определенное время. Точки напряжения можно воспринимать адекватно и искать способы их разряжения. Коммуникация, наверное, была бы попроще.
– Расскажи, чем занимаешься в свободное от психологии время.
– Я рада, что в 11-м классе узнала о направлении «психология». Я сразу поняла, что это то, что мне нужно. Я поступила, выучилась и остаюсь в профессии. И я очень в это погружена. И в какой-то момент я поняла, что этого сильно много и как будто я какую-то часть жизни упускаю. Я стала осознанно расширять свою жизнедеятельность, и в нее пришло много творчества: рисование по шелку, на песке, мыловарение, аромасвечи, декупаж, пение (творческие вечера). Так что я сознательно вмещаю в свою жизнь еще другие увлечения, зная, что я получу оттуда заряд, опыт, который тоже смогу привнести в профессию. Эта потребность вызрела еще и в связи с тем, что психолог, проведя одну-две консультации с человеком, не всегда видит ощутимый и материальный результат. Строитель видит дом, который построил. Хирург видит выздоровление пациента после операции. А внутренние процессы протекают скрыто и во многих случаях небыстро. Поэтому часто я обращаюсь с просьбой к своим клиентам написать отзыв о проведенной работе, в написании которого они осмысляют, что с ними произошло, и в нем я лучше вижу наш результат. Широкий спектр моих активностей помогает получить осязаемый продукт. Вот, например, могу сделать приятное мыло и кому-то подарить. Плюс ко всему профессия психолога – это речевая работа, зрительная, слуховая, а руки отдыхают. Чувствуешь, что им не хватает дел. Поэтому летом у меня еще огород. Зимой для баланса потребностей души и тела – лыжи, коньки.
Марина Боровикова
