Ни для кого не секрет, что «гений чистой красоты» с течением времени меняется. Например, бледная кожа раньше считалась признаком аристократизма и благородства, но сейчас она говорит скорее об острой анемии. Так и в искусстве красота и женственность интерпретировались по-разному – то идеалом становилась греческая богиня, то воинственная амазонка или императрица, а затем и вовсе обыкновенная крестьянка. «ЗН» провела собственное исследование: как же в русской живописи отразились все эти искания? Как менялся образ женщины на картинах предшествующих столетий – читайте в материале.
Портреты заговорили
Классический портрет в русской живописи появился далеко не сразу: все началось во второй половине XVII века с парсун, которые не отличались эстетическим своеобразием или фактографической точностью. Зато какой расцвет переживает жанр спустя 100 лет! Рокотов, Боровиковский, Матвеев задают в России традицию парадного портрета. Именно их работы вы можете увидеть в первых залах Третьяковской галереи в Москве. Остановимся на одном из ключевых портретов той эпохи – «Екатерина II — законодательница в храме богини Правосудия» кисти Дмитрия Левицкого. Сейчас полотно можно увидеть в Русском музее и оценить воочию сплетение аллегорий, которые Левицкий умело изобразил. Дело в том, что в конце XVIII века большинство портретов были именно парадными, их основная задача заключалась в прославлении изображенного на нем героя, демонстрации его деятельности и увлечений. Позволить себе такую роскошь могли только выдающиеся люди, а, значит, и было, что вписать в общий антураж картины. Левицкий изображает Екатерину как идеального монарха. Она находится в храме греческой богини Фемиды, олицетворяющей справедливость, ее статую мы видим в верхнем углу. Ниже изображен алтарь, на который указывает императрица, с тлеющими маковыми цветами. В той же античной традиции мак означал покой и умиротворение, то есть Екатерина как бы приносит их в жертву богине – и все ради блага Отечества. На заднем плане мы видим корабли в тревожных серых тонах, что отсылает нас к длительным, но победоносным войнам, которые вела Екатерина с Турцией. Эту мысль подтверждает орден Святого Владимира на платье императрицы и орел у ее ног. Интересно, что орел держит оливковую ветвь – символ мира. Так художник доносит мысль о том, что Екатерина, как идеальный монарх, хранит мир и покой целой страны, а государственные интересы для нее выше собственных.
Голос эпохи
Академизм и возвышенные образы сменяются сюжетностью и мрачной действительностью уже ко второй половине XIX века.
Революцию в русском искусстве произвели художники-передвижники, их полотна вызывали дискуссии и общественный резонанс. Свои сюжеты они не искали, их подсказывала сама жизнь. Предшественником движения передвижников стал художник Василий Пукирев. Особенно интересна его картина «Неравный брак», на которой мы видим уже совершенно другой женский образ – трагичный и полный безысходности. Молодую девушку выдают замуж за старика-генерала, чей самодовольный взгляд на невесту явственно говорит: о любви здесь нет и речи. Искусствоведы предполагают, что сюжет для картины художник взял из жизни своего товарища, чью возлюбленную насильно отдали в жены богатому жениху преклонного возраста. За спиной у венчающихся обеспокоенные и разочарованные лица гостей, по одной из версий, Пукирев изобразил как раз себя и друга безысходно наблюдающими за свершающейся трагедией. Илья Репин позже подчеркивал, что картина «испортила много крови не одному старому генералу, а Н.И. Костомаров, увидав картину, взял назад свое намерение жениться на молодой особе…».
«Горит бездонностью и тайной…»
Эпоха модернизма стремительно ворвалась в Россию в начале XX века и перевернула реалистические каноны с ног на голову.
Теперь художники ищут идеал красоты, женственности в потустороннем мире – мистическом, сказочном. Примечательна картина Михаила Врубеля «Царевна-лебедь», созданная как раз на рубеже двух столетий – в 1900 году. Она закрепилась в культурной памяти как отражение духа эпохи, высоких устремлений и дореволюционных мечтаний. «Реальное» и «фантастическое» сливается в образе сказочной царевны из пушкинской «Сказки о царе Салтане…» – она запечатлена как раз в момент своего превращения. Такой стремительный переход к моделированию «нового мира» в искусстве продиктован желанием уйти от реального, враждебного мира и тех социальных проблем, которые так ярко живописали передвижники. Так и меняется женский образ, причем не только в живописи, но даже в поэзии. Вспомним Александра Блока и его Прекрасную Даму, тоску по Вечной Женственности и тягу к Свету. С 1910 года «Царевну-лебедь» Врубеля можно увидеть в Третьяковской галерее и восхититься глубоким взглядом героини, ее невесомостью и таинственностью.
В тему
Вера Игоревна Бочковская, к. и. н., доцент кафедры искусств АлтГУ:
– Мне бы хотелось выделить «Портрет Марии Лопухиной» Владимира Лукича Боровиковского. Увидела я его впервые в детстве в журнале «Работница».
На страницах журнала многие читатели впервые знакомились с шедеврами изобразительного искусства. Чаще всего это были женские портреты, располагавшиеся на цветных вкладках. Вот эти вкладки я и собирала. Потрет просто поразил мое детское сердце особой теплотой и нежностью. Гораздо позже узнала, что портрет окружен мистическим шлейфом. Во времена Пушкина ходили слухи, что стоит любой девушке только взглянуть на картину – ее ждет скорая смерть. Отец Марии, Иван Толстой, был известным мистиком и магистром масонской ложи. Считали, что он обладает сакральным знанием и после смерти дочери «переселил» ее душу в этот портрет. Конец слухам положил в конце ХІХ века известный меценат Павел Третьяков, он приобрел эту картину для своей галереи. Она выставляется на всеобщее обозрение по сей день.
Наталья Владиславовна Гречнева, к. иск., доцент кафедры искусств АлтГУ:
– В русской живописи мой любимый автопортрет «За туалетом» Зинаиды Евгеньевны Серебряковой, написанный в самый счастливый период ее жизни.
Она буквально озаряет зрителей своей чарующей улыбкой, искристым взглядом черных глаз! В портрете есть какая-то легкость, полнота жизни, счастье. В зарубежной живописи выделила бы «Портрет актрисы Жанны Самари» Пьера Огюста Ренуара. Особенно меня привлекает в ней колорит полотна, сочетание нежных розовых и зеленых оттенков. Взгляд модели на картине очень внимательный, проникающий в душу.
